Везде
Meeting on Psychology in 1952 (On the 70th Anniversary of the Event)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Meeting on Psychology in 1952 (On the 70th Anniversary of the Event)
Annotation
PII
S020595920022785-9-1
DOI
10.31857/S020595920022785-9
Publication type
Article
Status
Published
Authors
A. Zhuravlev 
Occupation: Professor, Scientific Adviser of Institute of Psychology RAS
Affiliation: Institute of Psychology RAS
Address: Moscow, Yaroslavskaya str., 13, building 1
N. Stoyukhina
ORCID: 0000-0001-9968-7153
Occupation: Associate Professor of the Department of management psychology
Affiliation: Lobachevsky state University of Nizhny Novgorod
Address: Gagarin av. 23
Edition
Volume 43 Issue 5
Pages
71-80
Abstract

The authors made an attempt to take a fresh look and evaluate an event significant for Russian psychological science — the Conference on Psychology, convened on the initiative of the Presidium of the Academy of Pedagogical Sciences of the RSFSR (June 30 — July 5, 1952), the seventieth anniversary of which is celebrated in 2022. The meeting was organized in two year after the Joint Scientific Session of the Academy of Sciences of the USSR and the Academy of Medical Sciences of the USSR, dedicated to the problems of the physiological teachings of Academician I.P. Pavlov (June 28 — July 4, 1950), and psychologists were given the task of answering the question «what has been done to restructure psychology in the light of the teachings of I.P. Pavlov and the work of I.V. Stalin “Marxism and questions of linguistics”». An analysis was made of the speeches of its participants, published in specially published materials of the meeting, and articles from periodicals that preceded the start of this commemorative event were analyzed. For the first time, the reports of the speakers — lecturers of psychology who came from peripheral universities — were considered from the point of view of the problems that worried them: teaching psychology at school and university, questions of the continuity of psychological knowledge, i.e. the threshold of the history of psychology as a scientific branch, the expansion of the problematic field of psychological science. An important result of the analysis of the materials reflected in the materials of the meeting can be considered that both the texts of the speeches and the resolution of the meeting outlined realistic steps for the development of psychology, most of which were carried out. It is shown that the meeting aroused great interest of psychologists, contributed to the strengthening of the methodological positions of psychology and its scientific and organizational structures.

Keywords
history of psychology, Meeting on psychology in 1952, Academy of Pedagogical Sciences of the RSFSR, perestroika of psychology, the teachings of I.P. Pavlov, the subject of psychology, methods of teaching psychology, textbooks on psychology
Date of publication
16.11.2022
Number of purchasers
11
Views
477
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
Additional services access
Additional services for the article
Services benefits
100 RUB / 1.0 SU
Additional services for the issue
Services benefits
970 RUB / 16.0 SU
Additional services for all issues for 2022
Services benefits
4365 RUB / 87.0 SU
1

ВВЕДЕНИЕ
2 Возвращаясь к памятным датам в истории психологии, нельзя не обратить внимание на то, что история послевоенной психологии, так называемого периода позднего сталинизма, была мало интересна историкам психологии. По мнению культуролога Е.А. Добренко, это время затерялось среди “исторических всплесков” — революционных 1920-х гг., эпохи террора 1930-х гг. и оттепели 1956–1964 гг. [8, с. 9], на этом фоне оно воспринимается как “эпоха политической и социальной стабильности” [Там же]. Однако важность таких периодов несомненна, ведь «для того чтобы иметь долговременный эффект, последствия “эпохи перемен” должны пройти этап стабилизации, когда происходит своего рода оседание революционной волны и приспособление к жизни в новых условиях, когда эти новые условия рутинизируются, нормализуются. В такие стабильные периоды рождаются нации и совершается история» [Там же, с. 11].
3 Период 1945–1953 гг. представлен в новейшей российской истории психологии немногими статьями [9–11; 18; 23–25], но именно послевоенное восьмилетие (1945–1953 гг.) имеет большое значение для институционализации отечественной психологии. Наиболее важным научно-организационным мероприятием, на наш взгляд, была Объединенная научная сессия Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, посвященная проблемам физиологического учения академика И.П. Павлова (28 июня — 4 июля 1950 г.) [3; 10; 25]. Проанализировав стенографический отчет сессии, мы не обнаружили тревожных слов об угрожающей опасности закрытия психологии, о чем написано в мемуарах советских психологов [25], поэтому решили продолжить размышления и поиски, тем более что через два года после “Павловский” сессии с 30 июня по 5 июля 1952 г. состоялось важнейшее для советских психологов событие — Совещание по психологии, созванное по инициативе Президиума Академии педагогических наук РСФСР, семидесятилетие которого отмечается в 2022 г.
4

ПОДГОТОВКА К СОВЕЩАНИЮ НА СТРАНИЦАХ ПРЕССЫ
5 Прежде чем писать о самом мероприятии, напомним о некоторых важных событиях в советской научной жизни того времени, относящихся не только к психологии:
6 —в сентябре 1946 г. вышло Постановление ЦК ВКП(б) “О выписке и использовании иностранной литературы”, а в июне 1947 г. — Постановление Совмина СССР “Об установлении перечня сведений, составляющих государственную тайну, разглашение которых карается по закону” [8, с. 109–110];
7 —с 1 сентября 1947 г. были введены уроки психологии во всех школах Советского Союза (на основании Постановления ЦК ВКП(б) “О преподавании логики и психологии в средней школе” от 4 декабря 1946 г.), что потребовало скорого написания учебника, таковым стал учебник психологии для средних школ Б.М. Теплова, выдержавший несколько изданий (1-е издание — 1946 г., 8-е издание — 1954 г.; общий тираж 3.200.000 экземпляров), подвергшийся резкой критике, в том числе откровенно недоброжелательной (впрочем, был еще учебник для средней школы “Психология” К.Н. Корнилова (1946), но его не обсуждали);
8 —летом 1950 г. (июнь — август) вышла 50-страничная брошюра И.В. Сталина “Марксизм и вопросы языкознания”, вынудившая лингвистов комментировать сталинские рассуждения на общие темы [8, с. 50];
9 —12 сентября 1950 г. в Институте психологии АПН РСФСР состоялось расширенное заседание Ученого совета, на котором был заслушан доклад Б.М. Теплова “Итоги научной сессии АН СССР и АМН СССР, посвященной проблемам физиологического учения Павлова, и их значение для психологии”. Как писала преподаватель кафедры логики и психологии Уральского государственного университета им. А.М. Горького Т.А. Козева, слова Б.М. Теплова о необходимости пересмотра системы понятий психологии до сих пор только декларируются, а на самом деле в учебнике по психологии для средней школы (1951 г.) “не содержится никакого коренного изменения системы психологических понятий” [12, c. 249], и “при такой перестройке психологии в ней вновь закрепляются отсталые, метафизические и идеалистические воззрения, с которыми как раз необходимо решительно бороться” (там же). Автор закончила свою заметку призывом разгромить дуалистические воззрения в психологии с помощью острой критики и самокритики, так как именно они тормозят создание научной психологии;
10 —в апреле 1952 г. Президиум Академии наук Грузинской ССР провел дискуссию “О некоторых вопросах психологии”, где малокомпетентные в психологии люди обвинили теорию установки Д.Н. Узнадзе в идеализме.
11 Целесообразно восстановить хронологию важных публикаций, предшествовавших проведению Совещания.
12 В феврале 1951 г., т.е. примерно через полгода после “Павловской” сессии, в газете “Правда” вышла передовая статья, где говорилось: “В исторической речи 9 февраля 1946 г. товарищ Сталин поставил перед советскими учеными задачу: не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей страны” [26, с. 1]. После нескольких абзацев о передовой советской науке под руководством партии Ленина — Сталина звучали настораживавшие нотки: “...Вместе с тем у нас еще есть отдельные ученые и научные учреждения, которые находятся в плену отживших традиций, остановились в своем развитии, не идут вперед. Почему, например, психология и педагогика до сих пор серьезно отстают от современных требований, мало дают научных трудов? Работники этих важных отраслей науки не проявляют активности в исследовании жизненно необходимых вопросов, мало проводят творческих обсуждений научных проблем, слабо развертывают критику и самокритику” [Там же].
13 А.Н. Леонтьев в публикации в “Учительской газете” подтвердил претензии, обращенные к психологам: психология “до сих пор еще не связана должным образом с практикой и не отвечает тем жизненным запросам, которые выдвигает перед ней передовой опыт советской школы… еще сильны отжившие традиции, которые тащат ее назад, мешают ей развиваться в верном направлении наши психологи не извлекли для себя надлежащего урока из истории борьбы материализма и идеализма в психологии и не смогли до конца порвать с традициями буржуазной субъективистской психологии многие из советских психологов отправлялись от чуждых материалистической науке субъективно-психологических позиций. А это вело к тому, что павловское учение, по сути, игнорировалось психологами” [14, с. 2]. Отдадим должное действительному члену АПН РСФСР, критиковавшему и себя: “марксистские положения вносились в психологию формально, догматически” [Там же]. По мнению А.Н. Леонтьева, сосредоточие проблем науки психологии также видно в единственном учебнике по психологии для педвузов (Психология / Под ред. К.Н. Корнилова, Б.М. Теплова, Л.М. Шварца. М., 1931, 1941; Психология / Под ред. К.Н. Корнилова, А.А. Смирнова, Б.М. Теплова. М., 1948): “застой в психологической теории, влияние в ней отсталых субъективно-психологических традиций” [Там же], ошибочная трактовка метода самонаблюдения и такого психического процесса, как воля. Для преодоления этих ошибок советским психологам следует “более глубоко овладеть марксизмом-ленинизмом, развернуть в психологии критику и самокритику, направив ее огонь против пережитков субъективистского подхода к психике, развернуть глубокое изучение психологами учения И.П. Павлова и организовать плановую научную разработку крупных, жизненно важных вопросов психологии на павловской основе” [Там же], обсуждать в печати, в дискуссиях теоретические вопросы психологии, в ближайшее время провести совещания для обсуждения докладов о перестройке психологии и ее преподавания, разработать основы единого плана дальнейших научных исследований [Там же].
14 Статья А.Н. Леонтьева инициировала другие выступления в печати психологов, пожелавших высказаться о дальнейшем развитии психологии.
15 Ю.А. Самарин в своей публикации на страницах “Учительской газеты” сразу начал с причин отставания советской психологии — “неумение творчески владеть диалектическим методом при конкретном анализе психологических закономерностей, понятий, фактов” [22, с. 2]. Признав правоту А.Н. Леонтьева в его замечании о двусмысленности трактовки воли, он, аргументировав, возразил против критики метода самонаблюдения. В целом, для решения задач, стоящих перед психологией, Ю.А. Самарин предложил: “пересмотреть и уточнить основные психологические понятия, подходя к их раскрытию с позиций диалектического материализма, творчески пользуясь методом диалектики” [Там же]; обсудить важнейшие психологические понятия, закономерности, методы исследования; изучать механизмы психической деятельности на основе учения И.П. Павлова. Автор назвал и практические вопросы, которые следует срочно решить, и они были связаны с педагогической и возрастной психологией: собрать и обобщить опыт учителей психологии по руководству самовоспитанием учащихся старших классов; изучить психологические особенности отдельных возрастных периодов, знания по которым так необходимы учителям, так как в педвузах преподавание их неудовлетворительно [Там же].
16 П.И. Левентуев из Ташкентского вечернего педагогического института также раскритиковал А.Н. Леонтьева за его отрицание метода наблюдения в психологии и за “молчание” о работе И.В. Сталина “Марксизм и вопросы языкознания” и его решающей роли в перестройке психологии. Значительное место в статье он посвятил причинам отставания психологии: психологи недостаточно овладели теорией марксизма-ленинизма; не умеют организовывать коллективную плановую работу; отсутствует центр, объединяющий силы психологов всей страны, Институт психологии Академии педагогических наук или сектор психологии Института философии Академии наук СССР не справляются с этой ролью; руководящие кадры психологов Москвы и Ленинграда замкнуты на себе, не интересуются психологами, работающими на периферии, и не привлекают их к участию в дискуссиях; слабая критика и самокритика; отсутствуют связи между действующими программами и учебниками, к тому же программы меняются каждый год вместе с порядком изложения материалов. Но, по его мнению, в первую очередь надо “научно обосновать взаимоотношение между психологией, педагогикой и физиологией высшей нервной деятельности. Следует разработать вопросы психологии мышления, языка и речи на основе трудов И.В. Сталина по языкознанию и физиологического учения академика И.П. Павлова. Ждет своего решения вопрос о средствах формирования у детей качеств советского человека. Надо найти и пути ликвидации перегрузки учащихся . Необходимо создать в кратчайший срок учебники по общей и детской психологии, поставив их на широкое обсуждение психологов и педагогов” [13, с. 2].
17 Кандидат психологических наук Ф.Н. Гоноболин сделал обзор писем читателей-психологов: А.А. Шеин (Коми АССР), Ф.И. Черняховский (Архангельский институт усовершенствования учителей) выступили с критикой статей А.Н. Леонтьева и Ю.А. Самарина в “Учительской газете” и учебников по психологии; профессор М.Н. Шардаков (Ленинградский педагогический институт им. А.И. Герцена) писал о недостаточном овладении советскими психологами принципами марксизма-ленинизма и высказывался по вопросу о взаимоотношении субъективного и объективного, психического и физического; А.А. Люблинская (Ленинградский педагогический институт им. А.И. Герцена) подчеркнула необходимость связи исследований с практикой; А.Г. Ковалев и А.И. Чухин (Крымский государственный педагогический институт им. М.В. Фрунзе) указали на “необходимость перехода в исследованиях от бесплодного описания психологических процессов к материалистическому объяснению их, на то, что психология обязана разрабатывать вопросы эффективного воздействия на психику человека в направлении формирования новых черт личности и характера” [7, с. 2]; Л.В. Стефанович (Минск) поднял вопрос о стабилизации терминов и определений в педагогике и психологии [Там же].
18 Таким образом, в 1951 г. в “Учительской газете” была широко представлена полемика по вопросам перестройки психологии на основе учения И.П. Павлова и работы И.В. Сталина по проблемам языкознания, инициированным статьей в газете “Правда” и конкретизированным в статье А.Н. Леонтьева [14]. Эти же вопросы также обсуждались на страницах журнала “Вопросы философии” в течение первого полугодия 1952 г. [5–6; 12; 15; 21; 28].
19 В июне 1952 г., за два дня до Совещания по вопросам психологии, в “Литературной газете” вышла статья с громким названием “Преодолеть отставание психологии!”, где объяснялось понятие “перестройка”: “решительный отказ от распространенного среди наших психологов взгляда на психику, как на некий самостоятельный процесс, существующий независимо от физиологической деятельности мозга, и изучаемый в полном отрыве от реальной жизни, от деятельности человека” [19, с. 3], что можно достичь “следуя принципам диалектического и исторического материализма, учитывая запросы практики, смело вторгаясь в жизнь” [Там же]. Под удар критики попали психологи Грузии, «разрабатывающие идеалистическую по своей сущности теорию “установки”» [Там же], и психологи других городов, не обсуждающие в творческих дискуссиях актуальные проблемы науки. Негативную оценку получили труды Н.Н. Волкова “Восприятие предмета и рисунка” (1950), М.Н. Шардакова “Очерки психологии учения” (1951), учебник “Психология” для средней школы профессора Б.М. Теплова (1951), учебник для педагогических институтов “Психология” под ред. К.Н. Корнилова, А.А. Смирнова, Б.М. Теплова (1948), а также Научно-исследовательский институт психологии Академии педагогических наук РСФСР за неудовлетворительное руководство психологами. Институт философии Академии наук СССР, призванный на помощь психологам, явно не торопился. Подытоживая написанное, в адрес психологов прозвучало основное обвинение: «советские психологи не ведут настойчивой борьбы с позиций воинствующего научного материализма против антинаучных, реакционных “теорий” буржуазных психологов» [Там же].
20

ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ СОВЕЩАНИЯ
21 30 июня 1952 г. в Москве начало свою работу созванное Президиумом Академии педагогических наук РСФСР Совещание по вопросам психологии, завершившееся 5 июля. Присутствовавшие “свыше 400 научных работников, в том числе наиболее квалифицированные психологи РСФСР, а также и других союзных республик — Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Латвии, Молдавии, Таджикистана, Узбекистана, Украины, Эстонии” [17, с. 88], представители философии и педагогики собрались, чтобы “развернуть свободный обмен мнений по коренным вопросам перестройки психологии, вскрыть основные причины отставания психологической науки от современных требований, наметить пути ее дальнейшего развития” [Там же]. Как пишут участники Совещания, “в обсуждении докладов приняли участие 44 чел., из них 19 — иногородних работников” [Там же]. Опираясь на изданные материалы Совещания, можно назвать некоторых представителей кафедр психологии педагогических институтов и научно-исследовательских учреждений, приехавших из разных городов страны: А.К. Перов (Свердловск), М.А. Мазманян (Ереван), С.М. Василейский (Горький), А.А. Гайворовский (Куйбышев), С.А. Жекулин (Калинин), Х.К. Матлин (Витебск), Г.С. Костюк (Киев), П.А. Просецкий (Воронеж), В.М. Экземплярский (Челябинск), В.А. Просецкий и В.С. Мерлин (Казань), Р.Г. Натадзе и И.Т. Бжалава (Тбилиси).
22 Представляет интерес предисловие к материалам Совещания, где автор (или авторы) напоминает, что оно проходило до выхода в свет еще одной “классической” и “гениальной” работы Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР” (конец 1952 г.) и до XIX съезда КПСС (5–14 октября 1952 г.), поэтому, будто извиняясь и торопясь сказать, в предисловии отмечается то, чему учит вождь советских психологов в своем труде и чему их обязывают его указания: “отвести важнейшее место психологическим проблемам личности и прежде всего изучению развития культурных потребностей и всестороннего развития способностей в социалистическом обществе, в условиях жизни и трудовой деятельности советских людей, в процессе воспитания и обучения детей, молодежи” [16, с. 6]; решить вопросы, связанные с проблемой стирания существенного различия между умственным и физическим трудом; изучить “психологические проблемы политехнического обучения как одного из существенных и необходимых условий того серьезного культурного роста членов общества, без которого невозможен переход от социализма к коммунизму” [Там же]. Короткое предисловие не связано с последующими материалами Совещания, очевидно, что оно носило обязательный идеологический характер.
23 Участники Совещания заслушали два пленарных доклада: действительных членов Академии педагогических наук РСФСР А.А. Смирнова “Состояние психологии и ее перестройка на основе учения И.П. Павлова” и Б.М. Теплова “Об объективном методе в психологии”. То, что доклады были заранее неоднократно обсуждены, говорит следующий факт: 30 ноября 1951 г. на расширенном партийном бюро Института психологии АПН РСФСР обсуждали доклад А.А. Смирнова “Состояние психологии и ее перестройка на основе учения И.П. Павлова”, подготовленный им к Совещанию по вопросам психологии. В числе выступавших по заранее полученному тексту были Л.В. Занков, А.Н. Леонтьев, А.В. Веденов, Н.Н. Волков, А.Р. Лурия, В.Н. Колбановский, Н.А. Менчинская, Е.И. Игнатьев. Надо заметить, что интересен как сам доклад, так и стенограмма обсуждений, но объем журнальной статьи не дает нам возможности широко осветить все мнения. Мы приведем слова Н.А. Менчинской, которая, как нам кажется, старалась объединить все точки зрения и выступить эмоционально-умеренно (в цитате сохранен авторский стиль выступления — прим. А.Ж., Н.С.): “...Почему через полтора года после сессии АН и АМН и почти через год после появления передовой, указывающей на недостатки, на неудовлетворительное состояние нашей науки, почему так трудно подготовить доклад о состоянии и перестройке нашей науки? Причиной такого положения является отсутствие широкой критики и самокритики среди психологов. Те, которые молчали, не могли помочь делу критики и самокритики, а те, которые выступали, тоже мало помогли. Критика идет в таком плане — критикуй то, что делается у соседа, о чем сам делаешь, молчи. О достижениях психологии идет под флагом гром победы раздавайся, а дальше начинается полное отрицание. Я думаю, товарищи, что этот разрыв надо уничтожить, но в тоже время надо поддержать докладчика в том отношении, что должны быть показаны не только те ошибки, которые сделала психология, неправильные пути, по которым она шла, но обязательно должно быть показано, что должно войти в фонд психологии, какие научные психологические факты имеют значение, но нуждаются в переосмысливании” [4, л. 43]. Несомненно, А.А. Смирнов еще раз поработал над докладом, учтя замечания соратников по институту и партии, но его это не спасло от шквала критических замечаний на Совещании. То же можно сказать и о докладе Б.М. Теплова. Не было ни одного выступавшего, у кого бы не нашлось замечаний по выступлениям А.А. Смирнова и Б.М. Теплова...
24 Самыми обсуждаемыми на Совещании были следующие вопросы:
25 —“отношения психической деятельности и высшей нервной деятельности, психики и механизмов мозга и тем самым вопрос об отношении между физиологией высшей нервной деятельности и психологией” [16, с. 210];
26 —об основных недостатках современной психологии, которые перечислялись сразу “пакетом” и начинались с “недостаточного освоения принципов марксизма-ленинизма”;
27 —отсутствия конкретных предложений по перестройке психологии на базе учения И.П. Павлова и в свете труда И.В. Сталина “Марксизм и вопросы языкознания”;
28 —отношения к субъективным и объективным методам изучения личности;
29 —нехватки критики и самокритики (на самом деле, даже сами выступавшие были удивлены шквалом резких критических замечаний психологов в адрес друг друга; как заметил Х.К. Матлин, «достойно удивления, с какой легкостью разбрасываются и наклеиваются в отдельных выступлениях ярлыки “идеализма”, “позитивизма”, “бессодержательности”, “порочный учебник” и с какими претензиями на “истину в последней инстанции” излагают оппоненты свои взгляды» [Там же, с. 148]).
30 Обо всем этом можно прочитать в материалах совещания [16] или же в сокращенном варианте — в своеобразном отчете участников [17].
31

ВАЖНЫЕ “НЕ ГЛАВНЫЕ” ВОПРОСЫ СОВЕЩАНИЯ
32 Целесообразно остановиться на тех, казалось бы, “не главных” темах, которые поднимались в некоторых докладах выступавших.
33 Во-первых, следует отметить слабеющие отголоски кампании по борьбе с космополитизмом. Мало кто из докладчиков говорил о “буржуазных психологах”, которые были обязательно “реакционными”, “идеалистами”, противопоставляя их российским. М.А. Мазманян посетовал: «в наших учебниках еще излагаются мысли иностранных реакционных ученых. Имена буржуазных психологов заменялись выражениями: “один из авторов указывает”, “один из авторов говорит” и т. д. Я могу в учебнике показать около 20 таких мест. Разве перестройка психологии заключается в том, чтобы только исключить фамилии иностранных авторов, в действительности же излагать идеалистические концепции как научные?» [16, с. 104]. Его поддержал Н.С. Мансуров: “до сих пор еще нетрудно заметить факты, когда отдельные советские ученые некритически заимствуют кое-что из наследия идеалистической психологии” [Там же, с. 184].
34 Во-вторых, обращают на себя внимание попытки оценить историко-психологическое наследие советской психологии. В выступлениях некоторых участников Совещания звучали имена ученых прошлых лет — ушедших коллег выступавших, или отсылка к событиям двадцатилетней давности; при этом, и конкретные люди, и события были неоднозначными. Так, М.А. Мазманян говорил о недооценке классического наследия русских ученых: “мы недостаточно используем замечательные высказывания Белинского, Герцена, Чернышевского, не говоря уже о том, что почти забыт Сеченов. В наших учебниках замечательные мысли Сеченова не фигурируют. А перед нами стоит задача — показать, что основы истинной психологической науки заложены в России” [Там же, с. 104]. Также он называл Аристотеля, Д. Дидро, К.Д. Ушинского, А.Н. Радищева, М.В. Ломоносова, отмечая ценность их творческого наследия для психологии. В.М. Экземплярский упомянул об использовании метода самонаблюдения в работах В. Вундта и Г.И. Челпанова. В.Н. Мясищев предлагал пересмотреть отдельные моменты развития отечественной психологии, хотя бы за период советской власти. Например, заметил он, говоря о механицизме В.М. Бехтерева, забывают «о той роли, которую он сыграл в пропаганде материалистического учения о рефлексах и объективного метода, о его борьбе с Челпановым, который стоял на позициях старой субъективной психологии и “защищал” марксизм от теории условных рефлексов» [Там же, с. 140]. Также он предлагал говорить о событиях недавней истории — дискуссии на идеологическом фронте, Постановлении ЦК ВКП(б) о педологии, борьбе с космополитизмом, сессии ВАСХНИЛ и др. — обо всем, что формировало советскую психологию. Об уроках недавней истории вспомнил и А.А. Гайворовский: “Попытка объединить бехтеревскую рефлексологию с эмпирической психологией в свое время была сделана проф. К.Н. Корниловым в виде реактологии, которую мы все хорошо помним; мы помним также и некоторые, глубоко механистичные, заскоки рефлексологов бехтеревского типа, которые доходили до упрощенства и вульгаризации в объяснении сложнейших психических процессов” [Там же, с. 133]. И.А. Арямов, вспоминая о психологии 1920-х гг., назвал Л.С. Выготского и И.В. Эвергетова [Там же, с. 182].
35 В-третьих, остро обсуждались проблемы преподавания психологии в высшей школе ввиду того, что большинство присутствовавших были преподаватели психологии в педагогических институтах и университетах. С.А. Жекулин, много лет преподававший психологию в вузе, говорил: “Отдельные части курса психологии настолько разнородны, что, переходя от одной части к другой, часто находишься в положении человека, переходящего от одной дисциплины к изложению какой-то другой дисциплины. Во многих случаях остро чувствуется отсутствие внутренней связи между отдельными составными частями курса” [Там же, c. 137]. Его поддержал Г.С. Костюк: “Нужен радикальный пересмотр структур программы по психологии и содержания ее основных разделов, в которых пока не находит своей конкретной реализации понимание всех психических процессов как различных проявлений единой отражательной деятельности мозга” [Там же, с. 145]. В.М. Экземплярский сделал конкретные замечания: “с преподаванием психологии в педагогических институтах не все благополучно. Студенты, прослушав курс психологии на I курсе, затем теряют с ней всякую связь, на II курсе психология не читается, и когда на III курсе студенты подходят к психологическому анализу, то обнаруживается, что они уже забыли психологию. Необходима перестройка организации преподавания психологии” [Там же, с.226]. Психологи понимали, что курс психологии отражал характер проблем, которые разрабатывала наука.
36 В-четвертых, отмечалось множество трудностей в преподавании психологии в средних школах, несмотря на пятилетний опыт. Например, М.А. Мазманян удивлялся, как можно реализовать большое содержание курса за 60 часов, “в течение этого времени ученик не в состоянии охватить такую огромную программу, к тому же надо учесть, что в национальной школе психологии отводится не 60, а 30 часов” [Там же, с. 104]. К.М. Гуревич посвятил этому вопросу свое выступление: катастрофически не хватает учительских кадров; “нет подлинной увязки курса психологии с курсами анатомии и физиологии и основами дарвинизма” [Там же, с. 256]; методика преподавания психологии еще не разработана; учителей по психологии по-прежнему тревожит вопрос о количестве часов, отводимых на этот предмет в школе; оценка знаний по психологии не входит в аттестат, да и психология в школе — полуфакультативный предмет; “следует покончить с барски-пренебрежительным отношением некоторых психологов к учебнику психологии и к учителям” [Там же].
37 В-пятых, в некоторых докладах звучала претензия по поводу сужения проблем современной психологии, поэтому предлагали обратить внимание на отдельные отрасли психологии: психологию технического изобретательства (С.М. Василейский); клиническую психологию (В.Н. Мясищев); психологию труда (К.К. Платонов); психологию социалистического соревнования (Е.Д. Варнакова, П.А. Просецкий).
38

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
39 Летом 1952 г. состоялось важнейшее психологическое событие, удивительным образом пока остающееся вне интересов специального изучения историками психологии. Оно началось с объемного и содержательного доклада А.А. Смирнова, показавшего реальный срез состояния современной ему психологии. Надо отметить, что подобные по охвату материала научные доклады были сделаны в 1945 и 1947 гг. [1; 2; 20; 27] и за прошедшее после них пятилетие не звучали. Смирнов говорил о теоретико-методологических достижениях (“определены исходные теоретические позиции для решения ряда важнейших вопросов психологической науки”, “разоблачена порочность буржуазных психологических теорий, оказывавших влияние на некоторых советских психологов”; “экспериментально опровергнуты ложные факты, приводившиеся в обоснование ошибочных концепций; показана несостоятельность ложных объяснений правильных фактов”; “накоплен значительный фактический материал, по-новому освещающий многие вопросы, правильно вскрывающий действительные закономерности”; “найдены некоторые ценные пути связи с практикой” [16, с. 13]) и конкретно-практических (успехи в изучении познавательных процессов, в истории психологии), выделены проблемы (отставание в изучении вопросов воспитания советского человека, психологии обучения, в исследовании трудовой деятельности и т. д.). Нужно было отчитаться перед вождем, инициировавшем прошедшую два года назад Объединенную научную сессию Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, посвященную проблемам физиологического учения академика И.П. Павлова (28 июня — 4 июля 1950 г.), что сделано психологией за эти два года? И психологи отчитывались.
40 Читая доклады, порой кажется, что они буквально тонут в клятвах верности учению И.П. Павлова, труду по языкознанию И.В. Сталина; это так и не совсем так. В текстах выступлений обнаруживается множество историко-психологических сюжетов, описать которые еще только предстоит. Один из них — спор между теми, кто стоял на основе принципа тождества психики и нервной деятельности, и теми, кто стоял на основе принципа единства психики и нервной деятельности. Или история о том, как представители Института психологии Академии наук Грузии отстаивали честь Д.Н. Узнадзе и теории установки, обвиненных в идеализме. Или эмоциональные выступления о такой, казалось бы, далекой от науки проблеме — методике преподавания психологии в школе и вузе... В многоголосице материалов Совещания слышится желание человеческого и научного общения, которое, несмотря на требовательные каноны официального мероприятия, все же состоялось.
41 Если говорить о результатах этого мероприятия, обозначенных в постановлении Совещания по вопросам психологии, то они были весьма своевременны, правильны и в большинстве своем были реализованы, например: “просить Президиум АПН РСФСР периодически созывать широкие научные совещания психологов как для обсуждения основных теоретических вопросов психологической науки, так и для заслушания докладов по итогам научной работы в различных областях психологии. Ближайшее совещание созвать в июне 1953 г.” [16, с. 280] — и оно прошло в 1953 г.; ходатайствовать об издании научного журнала “Вопросы психологии” — и первый номер журнала вышел в 1955 г.; организовать систематическую связь с кафедрами психологии периферийных вузов — и в последующих конференциях и совещаниях активно участвовали ученые-психологи и преподаватели психологии со всей огромной страны; пересмотреть программы по психологии и учебник для средней школы; обеспечить издание учебников по психологии для высшей школы; организовать при кафедрах психологии экспериментальные лаборатории для проведения исследовательской работы; обеспечить высшую и среднюю школы квалифицированными кадрами преподавателей психологии — все это было реализовано в ближайшее десятилетие.
42 Что касается основного вопроса, ради которого собиралось Совещание — перестройка психологии на основе учения И.П. Павлова и труда по языкознанию И.В. Сталина (говоря современным языком, методологический вопрос о предмете психологии), то теория и методология любой науки не делается быстро, по указанию свыше, и научное сообщество (тогда и сейчас) это понимало и понимает, и оно работало и продолжает работать, свидетельством чему был и остается неуклонный рост интереса к проблемам методологии психологии.

References

1. Anan'ev B.G. Tridtsat' let sovetskoi psikhologii. Sovetskaya pedagogika. 1947. № 11. P. 41–55. (In Russian)

2. Anan'ev B.G. Uspekhi sovetskoi psikhologii. Stenogramma publichnoi lektsii, prochitannoi 12 dekabrya 1947 g. v Leningrade. Leningrad: Lenizdat, 1948. (In Russian)

3. Artem'eva O.A. K 70-letiyu Pavlovskoi sessii: amerikanskaya istoriografiya sovetskoi psikhologii. Psikhologicheskii zhurnal. 2020. V. 41. № 1. P. 122–131. (In Russian)

4. Arkhiv RAN. F. 82. Op. 1. D. 164. (In Russian)

5. Boiko E.I. Nekotorye voprosy perestroiki psikhologii na osnove ucheniya I.P. Pavlova v psikhologii. Voprosy filosofii. 1952. № 1. P. 161–168. (In Russian)

6. Varnakova E.D., Sakharova T.A. O zashchishchennykh dissertatsiyakh po psikhologii. Voprosy filosofii. 1952. № 1. P. 220–224. (In Russian)

7. Gonobolin F. O dal'neishem razvitii psikhologicheskoi nauki. Uchitel'skaya gazeta. 1951. № 69. 29 avgusta. P. 2. (In Russian)

8. Dobrenko E. Pozdnii stalinizm: estetika politiki. V 2-kh tt. T. 2. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2020. (In Russian)

9. Zhuravlev A.L., Pochebut L.G. Napravleniya i problemy razvitiya otechestvennoi psikhologii v poslevoennye gody (po materialam konferentsii v Leningradskom universitete v 1947 g.). Psikhologicheskii zhurnal. 2021. V. 42. № 2. P. 88–97. (In Russian)

10. Zhuravlev A.L., Stoyukhina N.Yu. “Pavlovskaya” sessiya glazami psikhologov (k 70-letiyu provedeniya). Nauchnye trudy Moskovskogo gumanitarnogo universiteta. 2020. № 5. P. 4–12. (In Russian)

11. Zhuravlev A.L., Stoyukhina N.Yu. B.M. Teplov i B.G. Anan'ev v yubileinykh dokladakh k tridtsatiletiyu sovetskoi vlasti. Mezhdunarodnaya konferentsiya, posvyashchennaya 125-letiyu so dnya rozhdeniya B.M. Teplova “Differentsial'naya psikhologiya i psikhofiziologiya segodnya: sposobnosti, obrazovanie, professionalizm”. Eds. M.K. Kabardov, Yu.P. Zinchenko, A.K. Osnitskiy. Moscow: PI RAO, 2021. 570 p. P. 73–77. (In Russian)

12. Kozeva T.A. Protiv proyavlenii dualizma v fiziologii i psikhologii. Voprosy filosofii. 1952. № 5. P. 248–249. (In Russian)

13. Leventuev P. Pochemu zhe otstaet psikhologicheskaya nauka? Uchitel'skaya gazeta. 1951. № 46. 9 iyunya. P. 2. (In Russian)

14. Leont'ev A. Preodolet' otstavanie psikhologicheskoi nauki. Uchitel'skaya gazeta. 1951. № 17. 28 fevralya. P. 2. (In Russian)

15. Mansurov N.S. Za primenenie i razvitie ucheniya I.P. Pavlova v psikhologii. Voprosy filosofii. 1952. № 1. P. 153–160. (In Russian)

16. Materialy soveshchaniya po psikhologii. Stenograficheskii otchet. Izvestiya Akademii pedagogicheskikh nauk RSFSR. Vyp. 45. Moscow: APN RSFSR, 1953. (In Russian)

17. Menchinskaya N.A., Sokolov V.A., Shemyakin F.N. K itogam Soveshchaniya po voprosam psikhologii. Sovetskaya pedagogika. 1952. № 8. P. 88–99. (In Russian)

18. Pochebut L.G. Aktual'nye problemy psikhologii v poslevoennyi period (1945–1946 gg.). Institut psikhologii Rossiiskoi akademii nauk. Sotsial'naya i ekonomicheskaya psikhologiya. 2022. V. 7. № 1 (25). P. 129–147. (In Russian)

19. Preodolet' otstavanie psikhologii! Literaturnaya gazeta. 1952. 28 iyunya. № 78. P. 3. (In Russian)

20. Rubinshtein S.L. Puti i dostizheniya sovetskoi psikhologii (O soznanii i deyatel'nosti cheloveka). Vestnik Akademii nauk SSSR. 1945. № 4. P. 67–84. (In Russian)

21. Rubinshtein S.L. Uchenie I.P. Pavlova i nekotorye voprosy perestroiki psikhologii. Voprosy filosofii. 1952. № 3. P. 197–210. (In Russian)

22. Samarin Yu. Za tvorcheskoe razvitie psikhologii. Uchitel'skaya gazeta. 1951. № 42. 26 maya. P. 2. (In Russian)

23. Stoyukhina N.Yu. Vzaimodeistvie i protivostoyanie psikhologii i fiziologii v shkol'nykh uchebnikakh v SSSR v 1950-kh gg. Metodologiya i istoriya psikhologii. 2009. T. 4. Vyp. 2. P. 76–86. (In Russian)

24. Stoyukhina N.Yu. Psikhologiya v poslevoennoi sovetskoi shkole: zabota partii o detyakh. Istoriya rossiiskoi psikhologii v litsakh: daidzhest. 2018. № 3. P. 49–69. (In Russian)

25. Stoyukhina N.Yu., Zhuravlev A.L. “Pavlovskaya” sessiya: novoe prochtenie. Psikhologicheskii zhurnal. 2021. V. 42. № 5. P. 49–58. (In Russian)

26. Tvorcheskaya sila sovetskoi nauki. Pravda. 1951. 3 fevralya. № 36. P. 1. (In Russian)

27. Teplov B.M. Sovetskaya psikhologicheskaya nauka za 30 let. Stenogramma publichnoi lektsii, prochitannoi 13 oktyabrya 1947 goda v Dome Soyuzov v Moskve. Moscow: Izd-vo “Pravda”, 1947. (In Russian)

28. Shemyakin F.N. Vopros o predstavleniyakh v trudakh I.M. Sechenova i I.P. Pavlova. Voprosy filosofii. 1952. № 2. P. 98–111. (In Russian)

Comments

No posts found

Write a review
Translate